1. Началом моего повествования станет год, когда консулами были Сервий Гальба во второй раз и Тит Виний.
События предыдущих восьмисот двадцати лет, прошедших с основания нашего города , описывали многие, и, пока они вели речь о деяниях римского народа , рассказы их были красноречивы и искренни. Но после битвы при Акции , когда в интересах спокойствия и безопасности всю власть пришлось сосредоточить в руках одного человека , эти великие таланты перевелись. Правду стали всячески искажать — сперва по неведению государственных дел, которые люди начали считать себе посторонними, потом — из желания польстить властителям или, напротив, из ненависти к ним. До мнения потомства не стало дела ни хулителям, ни льстецам.
Но если лесть, которой историк пользуется, чтобы преуспеть, противна каждому, то к наветам и клевете все охотно прислушиваются; это и понятно: лесть несет на себе отвратительный отпечаток рабства, тогда как коварство выступает под личиной любви к правде. Если говорить обо мне, то от Гальбы, Отона и Вителлия я не видел ни хорошего, ни плохого. Не буду отрицать, что начало моим успехам по службе положил Веспасиан, Тит умножил их, а Домициан возвысил меня еще больше ; но тем, кто решил неколебимо держаться истины, следует вести свое повествование, не поддаваясь любви и не зная ненависти. Старость же свою, если только хватит жизни, я думаю посвятить труду более благодарному и не столь опасному: рассказать о принципате Нервы и о владычестве Траяна , о годах редкого счастья, когда каждый может думать, что хочет, и говорить, что думает.
2. Я приступаю к рассказу о временах, исполненных несчастий, изобилующих жестокими битвами, смутами и распрями, о временах, диких и неистовых даже в мирную пору. Четыре принцепса, погибших насильственной смертью , три гражданские войны , ряд внешних и много таких, что были одновременно и гражданскими, и внешними , удачи на Востоке и беды на Западе — Иллирия объята волнениями , колеблется Галлия , Британия покорена и тут же утрачена , племена сарматов и свебов объединяются против нас , растет слава даков, ударом отвечающих Риму на каждый удар , и даже парфяне, следуя за шутом, надевшим личину Нерона, готовы взяться за оружие . На Италию обрушиваются беды, каких она не знала никогда или не видела уже с незапамятных времен: цветущие побережья Кампании где затоплены морем, где погребены под лавой и пеплом ; Рим опустошают пожары, в которых гибнут древние храмы , выгорел Капитолий, подожженный руками граждан...
tacit-publiy-korneliy.-istoriya.pdf [1,67 Mb] (cкачиваний: 262)
