Книга первая
Москва – 2013
Это не предисловие, а несколько мыслей вслух, поясняющих некоторые важные, на мой взгляд, особенности повествования.
Прежде всего, я стремился следовать совету классика мемуаристки – не вставлять себя сегодняшнего в прошлое, но смотреть на прошлое из сегодняшнего дня. Это оказалось непростым делом, но я все-таки старался.
Название книги «Больше, чем одна жизнь» родилось у меня раньше, чем я случайно наткнулся на некую эзотерическую книгу, в которой шла речь о реинкарнации душ и возможности нескольких жизней у человека. Автор настойчиво советовал: «Планируйте больше, чем на одну жизнь!» Я же имел в виду иное – крутые повороты судьбы и сопряженные с ними искусы, испытания и утраты, требовавшие начинать новую жизнь едва ли не с нуля. Что-то вроде того, о чем писал И. Бродский:
«Но забыть одну жизнь — человеку нужна, как минимум, еще одна жизнь./ И я эту долю прожил...».
Или сожалеющего признания Даниила Гранина:
«Кроме жизни, которой мы живем, у нас у всех есть упущенная жизнь. История моей упущенной жизни: я не ценил и не понимал людей, с которыми был знаком… Я всегда думал: да ладно, встретимся — еще поговорим».
Так что немало светлых умов задумывалось над вопросом, что такое жизнь человека и прожитая и проживаемая им в том числе. Настраиваясь на свою книгу воспоминаний, стал размышлять о том и я.
К ЧИТАТЕЛЮ
Как и многие другие, я пытаюсь разобраться в не дающем покоя целому поколению вопросе: что произошло с нами - с СССР и Азербайджаном? Этот вопрос, как и сам факт великого цивилизационного раскола, еще долго будет будоражить наши умы, непроницаемой стеной вырастая перед каждой попыткой национального единения.
Долгие годы нас приучали к «черно-белой» интерпретации истории, общественных процессов. И чтобы разобраться в затемненных лабиринтах недавнего прошлого, надо непременно отказаться от этой пагубной привычки. Для истории особую ценность имеют свидетельства очевидца, участникатех или иных событий, изменивших или меняющих жизнь. Без этого не реставрировать стертые временем (или безвременьем) подлинные рисунки исторического полотна. В них и только в них – живых свидетельствах – само течение и ощущения минувших дней.
Приходит время, когда ответы становятся важнее вопросов, и по ним, как по вешкам, можно не только проследить жизненный путь человека, но и оценить его должным образом. Спросите у него, что ему мешает жить, и по его ответу вы поймете, что бы он хотел в своей жизни изменить или попра-вить.
От многих вещей зависит итог – тот вердикт, который мы выносим сами себе в конце пути. На этом конечном отрезке многое найденное кажется ненужным, а потерянное или отнятое – невосполнимой утратой. Что же касается счастья, то, как точно установил один из великих, в план сотворения мира задача сделать человека счастливым не входила. Что бы о нас не говорили, мы обладали в молодые годы неиссякаемым запасом социального энтузиазма и умели довольствоваться и малыми радостями, которые высекала неутомимая молодость из стремительного прикосновения к кремни-стым реалиям действительности.
Сегодня я могу совершенно искренне утверждать, что Оте-чество, которому я имел честь принадлежать и которому стре-мился служить верно и честно, стоило того, чтобы потратитьна него лучшие годы своей жизни.
Мне повезло: я родился в нужное время, в нужном месте. Эпоха застоя? Было и это. Но вот ведь сказаны же были о нашем времени эти замечательные слова, которые, право, стоят целой книги: «Как хорошо мы плохо жили!» Судьба дала мне возможность участвовать в строительстве жизни в самом высоком смысле этого слова. Чем достойней, масштабней дело, которым мы с полной отдачей занимались, тем ярче и прочнее воспоминания. А вспоминая, мы как бы проживаем свою жизнь заново…
Эта книга не появилась бы, если бы не настойчивость Хабибы, моей супруги, дочери Рены и моих близких друзей Расима Агаева и Юрия Поройкова. Именно они побудили и убедили меня заняться этой непростой и трудоемкой работой. Что получилось, судить читателю. Но я хочу поблагодарить,в первую очередь, этих четверых, чья помощь в подготовке книги к изданию поистине бесценна.
Так случилось, что обстоятельства вынудили нас в начале 90-х отправить шестнадцатилетнюю дочь Рену в Лондон, где она закончила колледж и весьма престижный университет, занималась успешной юридической практикой, а затем вышла замуж за хорошего парня Сандро Лавери, тоже юриста, и воттеперь, в самый канун моего юбилея, наша семья пополниласьдолгожданным внуком.
Его назвали Алессандро. Ему я и посвящаю эту книгу.
Вагиф Гусейнов
Больше, чем оджна жизнь
9 января 1994 года около половины шестого утра я вышел из своего дома на Коммунистической, 1 (последняя советская постройка времен застоя для высшей партийной номенклатуры республики). У подъезда меня ждала машина — простенький, неприметный фургон — ГАЗ-24 моего давнегодруга. Было еще темно, холодный бакинский «Хазри» — северный, особо свирепый ветер — сыпал пригоршнями снежной крупы. Отметив про себя, что постового не видно — разумеется, отсыпается где-то, вообще-то, в данном случае, этои к лучшему, однако, как же разболталась служба, я примо-стился на заднем сиденье, и мы тронулись в путь. Накануне поступило сообщение, что ожидается карательная акция против тех, кто, по мнению властей, на данном этапе представляет наибольшую опасность для них. Назывались имена эксов: первого секретаря ЦК Компартии Азер-байджана Абдурахмана Везирова, первого президента АР Аяза Муталибова и мое — Вагифа Гусейнова, последнего пред-седателя республиканского КГБ.
Впрочем, группа, против которых со времен Народного фронта Азербайджана выдвигались самые немыслимые обвинения в предательстве национальных интересов, состояла из четырех известных лиц. В прессе даже забавлялись по сему поводу, именуя нас «Бандой четырех» — политологический термин, заимствованный из лексикона китайской перестройки, когда в КНР привлекли к суду ближайших соратников Мао — Великого кормчего. Четвертым значился бывший второй секретарь ЦК Компартии Азербайджана Виктор Петрович Поляничко. За несколько месяцев до описываемых событий, летом 1993 года, он был назначен Б. Ельциным руководителем администрации в зоне чрезвычайного положения на территории Ингушетии и Северной Осетии в ранге вице-премьера правительства РФ — опытный был человек (за плечами Афганистан, сепаратистский НагорныйКарабах, мы еще встретимся с ним на последующих страницах моего повествования).
Развернуться, однако, в новом, неспокойном Северо-Кавказском регионе ему не довелось. 1 августа Виктор Петрович попал в засаду и был убит. Нагнала ли его месть армянских террористов — у них имелись свои, особые счеты с человеком Москвы и Баку, или ингушские сепаратисты нанеслиупреждающий удар? Подставили ли свои? Эта — одна из многих тайн смутного времени так и осталась нераскрытой.
Пуля убийцы избавила Виктора Петровича от уголовных преследований азербайджанских властей. Хотя человек, рис-ковавший своей жизнью ради того, чтобы над Степанакертом развевался флаг Азербайджана (и он реял до самого развала СССР!), заслуживал, мягко говоря, лучшего отношения. Приближалась окаймленная черной лентой дата календаря — 20 января. По традиции последних четырех лет республика погружалась в траур по безвинным жертвам событий 1990 года. Друзья и приятели, такие еще имелись на разных уровнях властных структур, сходились во мнении, что на сей раз годовщина кровавых событий рассматривается властями как удобный повод для окончательного добивания наиболее видных политических соперников, их полнейшей дискредитации, а еще лучше — изоляции.
В. Поляничко погиб. А. Везиров и А. Муталибов находились вне досягаемости азербайджанских властей — в Москве. Оставался я. Полгода назад (18 июля 1993 года) по личному распоряжению Г. Алиева, только что избранного председателем Верховного Совета АР, меня освободили из-под ареста,как было сказано в решении Генпрокуратуры республики, «за отсутствием состава преступления». И вот теперь, судя...
gusejnov_v.a._tom_1.pdf [2,5 Mb] (cкачиваний: 732)
gusejnov-v.a._tom_2.pdf [2,69 Mb] (cкачиваний: 611)
Библиотека Azglobus.net
