Владимир Путин: «Это не кампания по борьбе с коррупцией. Это наша политика»
Институт доверенных лиц президента после выборов вроде бы должен был утратить смысл, но Владимир Путин еще полгода назад заявил, что такую ценную структуру грешно не использовать в «мирное время».
- Предвыборная кампания - это очень важный этап, но гораздо важнее то, что нужно сделать в поствыборный период, - сказал Путин. - Документы, которые появились в ходе выборной компании и после нее, опирались на ваше мнение. Вы наверняка увидели в них ваши собственные идеи. Мне бы хотелось сохранить этот большой коллектив, чтобы хотя бы пару раз в году «сверять часы». 500 с лишним человек - это коллектив очень разных взглядов, но это и хорошо. Хочется понимать, что делается и что нужно еще сделать. Думаю, можно было бы доверенных лиц встроить и в работу Общероссийского народного фронта.
В том, каким авторитетом в обществе обладает этот институт, можно было убедиться, просто пройдясь по кулуарам Российской академии госслужбы, где собирались на первую после выборов встречу с главой государства доверенные лица. Вряд ли можно вообразить другое место, где собрались бы разом столько уважаемых и в то же время совершенно разных людей. Академик Лео Бокерия что-то рассказывал Минтимеру Шаймиеву про устройство сосудов сердца и при этом живо иллюстрировал описываемое, разнообразным образом выворачивая пальцы. Михаил Боярский в неизменной шляпе энергично рассказывал адвокату Кучерене про ситуацию в «Зените». Он был единственным из полутысячи человек, кто не снял головной убор, но имидж - дороже. Федор Бондарчук, Валентин Юдашкин и Валерий Газзаев обсуждали что-то кинематографическое. Ирина Винер с уважением кивала головой Татьяне Тарасовой: «Я видела ваш зал, очень хороший!». Олег Табаков в волнении спрашивал у окружающих, во сколько закончится встреча: «Очень долго я не могу, у меня две премьеры сегодня!».
Журналисты терзали собравшихся на тему «А что ж вы теперь будет делать? Выборы-то закончились!» Отвечать приходилось в основном профессионалам слова - актерам.
- Никому не нужна революция, нужны постепенные преобразования, которые пойдут на пользу всей стране, и мы должны этому способствовать, - чеканил Боярский.
С коллегой был согласен и Геннадий Хазанов:
- Прежде всего надо донести до людей мысль, что президент не старик Хоттабыч. Он не может выдернуть из бороды волосок и сделать из страны, которая еще в 2000 году была на грани распада, цветущий сад.
- У нас все есть для построения гражданского общества, но нам пока во всем не хватает культуры, - размышлял Александр Калягин. - Во всем - от туалета до общественных мест, над этим тоже мы должны работать.
Поднявшись на сцену большого зала РАГСа, Путин уселся за аскетичного вида столик в совершенно обычное кресло и после краткого вступительного слова предложил высказываться собравшимся. Первым возник вопрос о возвращении звания Героя соцтруда.
- Я согласен с этим, и будем считать, что мы такое решение приняли, - подытожил Путин. - Надо больше внимания обратить на человека труда. На тех, кто работает и головой, и своими руками, и моральные стимулы здесь не последнее место должны занимать.
- Может быть продумать какой-то статус доверенного лица? - предложили из зала.
- Машину, секретаршу? - уточнил президент. - Давайте не будем бюрократизировать.
- Сейчас идет компания по борьбе с коррупцией, - последовала следующая реплика из зала.
- Это не компания, это наша целенаправленная политика, - поправил президент.
- Я хочу вам вернуть ваш вопрос: где посадки, Владимир Владимирович?
- Посадки... Вгорячах чего только не скажешь, - покачал головой Путин. - Вопрос не в жестокости наказания, а в его неотвратимости. Это вам любой юрист скажет. Нельзя выносить приговоры только потому, что мы уверены — человек совершил преступление, но не набрав доказательств. Иначе мы опять скатимся в 37-й год. Все должно быть по закону. Мы будем и дальше продолжать эту политику во всех сферах.
На вопрос о месте России в современном мире и о том, куда она идет, Путин ответил весьма афористично:
- Сейчас идет трансформация всего мира, он меняется, появляются другие лидеры на международной арене. Россия за последние 15 лет стала сильнее и влиятельней, с этим приходится считаться, но это далеко не всем нравится. Поэтому ищутся точки, где можно на нас нажать. Говорят: мы еще не вышли из коммунистического прошлого, у нас недемократические выборы и прочее... А если мы здесь все нелегитимны, то чего нас слушать? Что может сказать о музыке Чайковского человек без прописки? Вот логика! Мы же должны спокойно, без конфронтации, но защищая свои интересы, искать свое место в мире.
Когда речь зашла о протестных отношениях в стране и митингах Путин был очень спокоен в оценках:
- Ничего особенного в России не происходило, нарастание и пик протестных отношений пришлись на предвыборные компании президентских и парламентских выборов, а это происходит в любой стране. Право выражать свое мнение законными методами должно быть у каждого. Подавляющее большинство граждан России не хочет революции. Они хотят перемен, но не революции, их у нас было достаточно уже. Мы видим, что происходит сейчас в тех странах, где эти революции были — они никак не закончатся. А из-за этого происходят разрушения государств и гибель людей на улицах каждый день. Никто в России этого не хочет.
Доверенные лица так вошли во вкус, что когда через два часа президент попросил уже потихоньку заканчивать встречу, они крайне неодобрительно загудели. Всем хотелось обратиться к главе государства. Путину даже пришлось оправдываться со сцены в зал:
- Никита Сергеевич, заедешь ко мне на чай и все расскажешь. Иван, ну прости! Мы с вами еще обязательно встретимся со всеми и поговорим.
Доверенные лица хлынули всей массой к сцене, на которой стоял президент, из-за чего происходящее стало очень походить на знаменитую картину «Ленин на заседании Петросовета 25 октября 1917 года». Путин еще минут десять говорил с собравшимися, отвечал на вопросы, что-то даже записывал себе в блокнот, но потом все же двинулся к выходу. Однако уйти ему и тут не удалось. Неудержимый Михалков, не дождавшись чая, все же залучил президента на рандеву и пять минут ему что-то оживленно доказывал.
