Внутри Евросоюза растёт внутреннее напряжение как результат усиления двух противоположных тенденций: центростремительной, находящей своё выражение в попытках выйти на новый уровень интеграции, и центробежной, когда группа государств добивается возвращения части национального суверенитета от единых органов ЕС. Выражением этой очень сложной и быстро развивающейся ситуации является многократное укрепление политических позиций Германии, падение влияния Франции и особое положение Великобритании, которая уже задумывается над своими перспективами «за рамками Евросоюза».
Одним из проявлений этого структурного и концептуального кризиса стала подготовка ноябрьского саммита Евросоюза, посвящённого единому бюджету ЕС на семилетний финансовый период, 2014—2020 годы.
Еврокомиссия выступила за увеличение нынешнего бюджета на 4,8 процента — до 1,08 процента от ВВП Европейского союза, или до 1,033 триллиона евро. В свою очередь, ФРГ предложила установить для него предельный уровень в один процент. Таким образом, предложение Берлина устанавливает предельную сумму в размере 960 миллиардов евро.
При этом Еврокомиссия выносит ряд общих программ ЕС, включая фонд развития, за рамки единого бюджета союза. В результате реальные расхождения по размерам сумм между предложениями Германии и Евросоюза больше.
Великобритания считала, что единый бюджет ЕС не должен превышать 900 миллиардов евро. Позиция Лондона означает, что страны Восточной Европы будут лишены значительной помощи со стороны Европейского союза по линии расходов из фондов развития.
Незадолго до саммита обсуждался даже вопрос, не отказаться ли от него, поскольку Великобритания не склонна проявить гибкость. «Берлин собирается заявить Лондону, что будет добиваться отмены ноябрьского саммита, если британский премьер-министр Дэвид Кэмерон продолжит угрожать наложить вето на его любые решения, которые не предполагают замораживания расходов единого бюджета ЕС на его нынешнем уровне», — отмечала тогда лондонская газета «Файнэншл таймс».
Германия считает, что ограничение роста до одного процента ВВП создаёт основу для широкого компромисса. Шесть стран союза, включая Финляндию и Чехию, с самого начала поддержали эту позицию. В целом положительно к ней отнеслись Франция и Италия. Между тем Дэвид Кэмерон упорствовал. Меркель придерживалась мнения, что дебаты вокруг бюджета отвлекают Евросоюз от главной задачи — борьбы с нынешним финансовом кризисом. При этом канцлер не может простить британскому премьеру вето, которое он наложил в минувшем декабре на проект бюджетного пакта ЕС. В результате тот был принят в формате еврозоны, к которой присоединились другие страны союза, за исключением Великобритании и Чехии.
Попытка преодолеть разногласия между Великобританией и Германией была предпринята почти за три недели до саммита, когда Меркель прибыла с визитом в Лондон. Три часа продолжался их ужин на Даунинг-стрит, 10. По его завершении Меркель как бы невзначай бросила многозначительную фразу: «Вы можете прекрасно жить на своём острове, однако пребывание в одиночестве в сегодняшнем мире не делает вас более счастливыми».
Больше о состоявшихся переговорах, посвящённых предстоящему саммиту, ничего не было известно. И дело не в том, что стороны держали все детали в секрете. Просто двум лидерам не о чем было говорить и не на чем было основывать единую позицию.
Великобритания и Германия оказались сейчас на противоположных полюсах Евросоюза, когда Лондон уже думает о своём будущем вне ЕС, а Берлин в экстренном порядке реализует новую интеграционную концепцию. Результатом последней должна стать федеральная Европа национальных государств во главе с Германией. Великобритании в ней места не будет.
Два полюса ЕС
«Мы не настроены оптимистично относительно будущего Великобритании в ЕС, однако мы пытаемся сделать всё, чтобы удержать Лондон в союзе, — цитировала немецкого дипломата накануне состоявшейся встречи газета «Файнэншл таймс». — Таково всё ещё наше фундаментальное убеждение, это непросто, но канцлер исходит из данного положения в своих обсуждениях с Кэмероном».
Однако подобные высказывания неизменно встречают в Лондоне с большим скептицизмом. Как заметил сотрудник Даунинг-стрит, 10, «Кэмерон и Меркель сносно ладят друг с другом, однако очень трудно припомнить хоть один случай, когда канцлер изменила позицию Германии, с тем чтобы нам помочь».Более того, в Лондоне сейчас считают, что Великобританию связывают более тесные отношения с Францией, нежели с Германией. Это само по себе свидетельствует о кардинальности изменений, которые происходят внутри ЕС.
В правительстве Меркель усиливается ощущение, что Великобритания всё быстрее отдаляется от ЕС. «Лондон должен наконец решить, хочет он быть в ЕС или нет, — заявил один из соратников Меркель Михаэль Стюбген. — Нам необходима ясность, и внести её может обсуждаемый сейчас в Великобритании референдум по участию в ЕС». «Великобритания должна решить, чего она хочет: находиться в союзе или же вне его, как Норвегия или Швейцария», — заметил, в свою очередь, официальный представитель МИДа Германии.
В целом в Берлине считают, что Турция является сейчас более надёжным европейским союзником Германии и ЕС, нежели Соединённое Королевство.Парадокс ситуации заключается в том, что Великобритания нуждается в Германии для того, чтобы занять особое положение в ЕС, а Берлину нужен Лондон, с тем чтобы уравновесить ядро и периферию союза.
Тем не менее на Даунинг-стрит признают, что у правительства Кэмерона практически нет пространства для манёвра в отношении ЕС. Премьер-министр испытывает возрастающее давление со стороны депутатов парламента от собственной Консервативной партии, которые в высшей мере скептически настроены по отношению к Евросоюзу и хотят как можно скорее вернуть Лондону значительную часть переданного Брюсселю суверенитета.Не исключено, что Кэмерон изолирует себя внутри союза. Однако это будет компенсировано восстановлением его позиций в собственной партии. Ясно, что для премьера второе более важно.
Берлин же добивается умеренного увеличения единого бюджета ЕС в первую очередь для того, чтобы поддержать программы, в которых заинтересованы страны Восточной Европы, и в первую очередь Польша. В целом Германия видит в Варшаве своего стратегического партнёра, который в будущем сможет занять место Лондона, отмечают в британской столице.
Англичане разочарованы
Во всяком случае, очевидно: Велико-британия теряет интерес к Евросоюзу и не готова дать добро его дальнейшему развитию. Похоже, Соединённое Королевство начинает задумываться о новой эпохе своей истории, которая будет проходить в основном вне Евросоюза. Пока неясно, какие конкретные формы примет это новое положение Лондона: полный выход из ЕС или сохранение в нём членства, но при иной формуле взаимоотношений.
Описанная тенденция уже отчётливо проявилась в выступлении в конце октября в Берлине министра иностранных дел Великобритании Уильяма Хейга. В нём он изложил концепцию реформы Евросоюза в сторону его минимизации и обрисовал ряд принципиальных положений, которые являются целью Лондона в очередной фазе европейского строительства. По словам Хейга, ЕС в первую очередь должен быть «единым рынком с несколькими общими политическими целями, такими как сокращение Ираном своей ядерной программы». Как подчеркнул британский министр, «для того чтобы стать более эффективным и успешным, ЕС не должен увеличивать степень своей централизации, а также не становиться более дорогим с финансовой точки зрения».
Хейг также высказался за дальнейшее расширение ЕС в первую очередь за счёт принятия в его ряды Турции. Касаясь отношения к ЕС в Великобритании, он подчеркнул, что «разочарование британцев Евросоюзом велико как никогда». «Я не понимаю, каким образом вопрос о длительности рабочего дня медперсонала должен решаться в Брюсселе, а не в каждой стране союза», — заметил Хейг. «Люди считают, что Европейский союз делает очень многое, однако они не способны повлиять на характер действий ЕС», — сетовал министр. Он сообщил, что в ближайшие два года правительство Велико-британии «проведёт аудит на предмет того, что делает ЕС и как это влияет на британцев». Глава британского МИДа высказался против сокращения полномочий национальных парламентов стран — членов ЕС: «Если мы не сможем показать, что процесс принятия решений вновь возвращён национальным парламентам, то вся система становится демократически нежизнеспособной».
Несколькими днями ранее министр по делам ЕС и внешней торговли Финляндии Александер Стубб подвёл недвусмысленный итог последних событий: «Лондон говорит ЕС «до свидания». В свою очередь, президент Франции Франсуа Олланд подчеркнул, что «Великобритания хочет повернуть вспять процесс дальнейшей интеграции». В ЕС также считают, что речь Хейга, озаглавленная «Европа на перепутье», частично подтверждает высказанную этими политиками точку зрения. К тому же стало известно, что Великобритания готовится выйти из ряда единых программ ЕС, включая те, которые касаются внутренних дел и юридических норм. Эксперты приходят к выводу, что ужесточение позиций Лондона по отношению к интеграционным процессам способно привести к созданию внутри Евросоюза двухъярусной структуры: ядра и периферии.
Таким образом, можно констатировать, что Великобритания уже взяла курс на отказ от участия в новой фазе интеграции ЕС, которая призвана привести к созданию федерации. В то же время Германия фактически движется как раз в этом направлении. Значительное внимание в политическом и деловом истеблишменте Запада вызвала опубликованная в «Файнэншл таймс» статья под заголовком «Добро пожаловать в Берлин, новую столицу Европы». Её автор, ведущий обозреватель издания Гидеон Рахман, утверждает, что сейчас Берлин стал де-факто подлинным центром власти в Евросоюзе. «Безусловно, основные европейские институты, включая Еврокомиссию и Евросовет, расположены в Брюсселе. Однако все ключевые решения во всё возрастающей степени принимаются в Берлине», — подчёркивает автор.
«Покинет ли Греция еврозону? В конце концов ответ на данный вопрос зависит от Германии. Поддержат ли европейские политики очередные программы помощи средиземноморским странам ЕС? Ключевые дебаты ведутся сейчас по данной теме в бундестаге, а не в Европарламенте. Кто ведёт консультации с Международным валютным фондом по поводу кризиса в зоне евро? Самые важные дискуссии ведутся немецким правительством и находящимся во Франкфурте Европейским центральным банком, а не Еврокомиссией», — отмечает издание.
«Переход власти от Брюсселя к Берлину был ускорен нынешним кризисом еврозоны, — говорится в статье. — Канцлер Германии Ангела Меркель ещё вынуждена ездить на саммиты в бельгийскую столицу и добиваться там компромиссов. Однако кризис зоны евро превратил её в наиболее влиятельного политического лидера за переговорным столом Евросоюза». По разным причинам лидеры других государств ЕС прибывают в Брюссель политически ослабленными. Испания и Италия борются с долговым кризисом и превратились в просителей. Великобритания оказалась «в маргинальном положении, так как находится вне зоны евро и её новых структур».
Польша также вне еврозоны, и у неё относительно небольшая экономика. «Теперь о Франции, — продолжает газета. — Традиционно франко-немецкое сотрудничество составляет сердцевину любого крупного решения ЕС. В течение многих лет саммитам ЕС предшествовали двухсторонние встречи лидеров Франции и Германии или их совместные письменные послания Евросоюзу. При президентстве Николя Саркози этот дуэт поддерживался, хотя уже тогда многие скептически смотрели на франко-германский тандем. Как заявил один высокопоставленный представитель ЕС, «Франции нужна Германия для того, чтобы скрыть, насколько слаб Париж. Германия нуждается во Франции, чтобы скрыть, насколько силён Берлин».
Тандема больше нет
Сейчас эта ширма демонтирована. Больше нет совместных франко-немецких писем, предшествующих саммитам ЕС. Президент Франции Франсуа Олланд даёт в прессе интервью, с тем чтобы попытаться оказать давление на Меркель и добиться от неё согласия на выпуск единых облигаций еврозоны или создание банковского союза. Однако Германия не торопится воплощать подобные планы в жизнь. Кое-кто утверждает, что сотрудничество между Парижем и Берлином всегда проходило через сложные периоды, и считает, что два народа обречены на возвращение к тесным отношениям. Однако на этот раз ситуация может кардинально измениться. Разрыв в мощи между Францией и Германией стал слишком очевиден, а вопросы, разделяющие стороны, имеют фундаментальный характер. Сделанные Парижем различные предложения относительно единых облигаций еврозоны, банковского союза, расходов на создание инфраструктуры ЕС, единой социальной программы союза вызывают в Берлине значительное подозрение. Германия не исключает, что суть этих идей — заставить немецких налогоплательщиков субсидировать Францию. Но встречные предложения Берлина — постановка госбюджетов стран еврозоны под контроль еврокомиссара — объявляются Парижем как вмешательство в национальный суверенитет.
Как учит история, компромисс между Германией и Францией будет достигнут, отмечает газета. Однако он касается столь фундаментальных вопросов, что добиться согласия будет сложно. В подобной ситуации экономическая мощь Германии способна стать решающим фактором, тем более что, как считают в том числе и в Берлине, Франция движется сейчас к тяжёлому экономическому кризису. Процесс усиления Германии оценивается неоднозначно даже в Берлине. По известным историческим причинам послевоенная Германия не пыталась заполучить в Европе доминирующую роль. После объединения Германии целью всегда была «европейская Германия, а не немецкая Европа». Этот инстинкт — попытаться растворить немецкие интересы в общеевропейских — сохраняет свою живучесть. Однако разочарование нарушениями со стороны партнёров по ЕС своих обещаний и их некомпетентностью делает немцев менее сдержанными в требовании «немецкой Европы».
Ценою помощи Евросоюзу со стороны Германии является принятие другими государствами правил и законов, разработанных Берлином. Подобная власть способна породить заносчивость. В Берлине сейчас можно услышать разговоры о высокомерных испанцах, греческих коррупционерах, страдающих иллюзиями французах. Тем не менее общий тон ведущихся в Германии дискуссий является серьёзным, терпеливым и ответственным. Немцы настаивают, что они полностью привержены евро и Евросоюзу, и намерены заставить их работать. «Проблема, если она и есть, заключается в том, что жизнь в Берлине слишком удобна. Германия процветает, а её столица — хороший и модный город. Сражения, ведущиеся в Греции и Испании, представляются очень далёкими.
Эхо Планеты
