Возможные причины покушения на посла США в Ливии называет научный руководитель Института прикладного востоковедения и африканистики Саид Гафуров.
Посол в любой стране – это фигура высокого политического уровня. Соответствующая у него и охрана. Особенно у посла США. И ещё на порядок прочней она у посла США в Ливии. Это важнейшая должность, и у него была великолепная охрана.
И предположить, что охрана была настолько непрофессиональна, что не смогла справиться с толпой, возбуждённой фильмом про мусульман, снятым неким придурком-провокатором в США (где полно придурков и полно провокаторов) – это несерьёзно.
Предположение о том, что это месть, мне тоже не кажется заслуживающим доверия. Если б сторонники Джамахирии планировали операцию по убийству посла США, они с гораздо большей вероятностью это сделали бы в Триполи, где резиденция посла, он там проводил гораздо больше времени. Да и у сторонников Джамахирии в Триполи прочней опора, чем в Бенгази.
Операция была точечной, потому её должны были тщательно подготовить.
Гораздо более убедительной представляется версия, что убийство посла США связано с переделом нефтяного и газового рынков. И дело не столько в объёмах нефти и газа, что Ливия сейчас экспортирует, сколько в перспективах. В тех инвестиционных проектах, за которые сейчас идёт жуткая борьба.
Причём нужно понимать чётко, что интересы Соединённых Штатов Америки и их западноевропейских союзников разошлись очень сильно. И если во многих вопросах, скажем, политической воли и единства НАТО, согласие есть, то в вопросах нефти и газа – нет.
И если интересы «Бритиш петролеум», «Тоталь» или «Шелл» сталкиваются с интересами «Тексако» или «Эксон мобил» – это гораздо важнее, чем мнимое политическое единство в НАТО.
По-моему, удар был нанесён не по должности посла США, а именно по личности, по Крису Стивенсу, сильно вовлечённому в стратегию нефтегазового бизнеса, который находится на переломном этапе. Сейчас решается на 20 лет вперёд, кто будет получать сверхприбыли от нефтяной и газовой ренты. И вовсе не обязательно, чтобы здесь задевались интересы США как государства.
Несомненно, что в Ливии столкнулись интересы западноевропейских компаний, нефтяников Персидского залива и американцев.
Я бы искал причины убийства именно в сфере конкурентов тех американских финансистов, инвесторов, компаний, интересы которых представлял лично Крис Стивенс. В ущерб конкурентам из Европы, Катара, Саудовской Аравии.
Это ни в коей мере не оправдывает заказчиков убийства. Потому что послов нельзя убивать, они – неприкосновенные. И не из каких-то высоких принципов, а потому, что если посол будет бояться, что на него могут напасть или даже убить, он просто не сможет работать как дипломат.
Абсолютно убеждён в том, что это понимали те, кто организовывал это покушение.
Ещё раз подчеркну – невозможно представить, чтобы человек, занимающий пост посла США в Ливии, оказался без охраны, способной обеспечить его безопасность против недовольных мусульман.
Это была целенаправленная, спланированная акция, в которой использовали недовольство мусульман как прикрытие.
Удар сделан весьма эффективный, потому что роль Стивенса была велика, и сейчас будут очень сильно дезорганизованы все американские проекты в Ливии. И повысятся шансы их конкурентов – Западной Европы, Катара и Саудовской Аравии. И нельзя исключать, что будут с обеих сторон применять и силовые методы для решения проблем нефтегазового рынка.
Не удивлюсь, если окажется, что убийство совершили структуры, не связанные напрямую ни с Ливией, ни с исламом. Качество исполнения акции было на высочайшем уровне.
Любое убийство такой значимой фигуры, как посол США, понесёт за собой огромную волну последствий. Но я не уверен, что она просчитываема в принципе и что её просчитывали.
Убеждён, что за убийством стоят не сторонники Каддафи и оно не связано с выборами в США, главное тут – конкретные коммерческие интересы, связанные с определением будущего нефтегазового мира на десятилетия вперёд.
Больше того, не удивлюсь, если окажется, что в преступление вовлечены американцы – конкуренты друзей бывшего посла.
Недостаточно информации, чтобы определить, какие силы это сделали, но можно определить, кто был заинтересован. Искать нужно в направлении инвестиций в нефтяные и газовые проекты и вообще стратегий, как будет развиваться нефтяной и газовый рынок в будущем. Включая и конкуренцию между Европой и США, и конкуренцию между компаниями в США, и желающих играть всё более независимые роли страны ОПЕК, прежде всего доминирующие там Катар и Саудовская Аравия.
Катар, кстати, уже многократно демонстрировал, что это государство в принципе не уважает дипломатический статус. Кстати, Катар очень заинтересовали бы перспективы возобновления проектов Каддафи по строительству терминалов по сжижению газа. Огромная часть работ уже была сделана, потому их можно возобновить.
Ну а то, что масштабные акции протеста прошли также в Египте, Судане, Тунисе, Палестине и других странах – это не удивительно, к этому уже привыкли. Американцы давным-давно поняли, что гораздо меньшее зло – дать возможность противникам США «выпускать пар» через демонстрации (максимум – сожгут флаг или попортят американское дипломатическое имущество, могут ещё машину сжечь), чем ставить под угрозу важные интересы американских монополий.
Массы же проявляют недовольство в первую очередь потому, что им обещали, что после революций жизнь станет лучше, а на самом деле жить стало хуже. Если раньше человек в Египте или Тунисе был уверен, что его дети ночью от голода не заплачут, то сейчас нет даже этой гарантии. Безработица и нищета в странах, где прошли революции, стали реальностью.
А гнев «умными» политиками умело направляется в безопасном для них направлении.
