Библиотека всемирной литературы

Идя у дороги, глядя, как поднимается к ней по косогору повозка, Лина думает: "Я пришла из Алабамы; путь далекий. Пешком из самой Алабамы. Путь далекий". Думает меньше месяца в пути, а уже в Миссисипи, так далеко от дома еще не бывала. И от Доуновой лесопилки, так далеко не бывала с двенадцати лет.

Она и на Доуновой лесопилке не бывала, пока не умерли отец с матерью, хотя раз по шесть, по восемь в году, по субботам, ездила в город -- на повозке, в платье, выписанном по почте, босые ноги поставив на дно, туфли, завернутые в бумагу, положив рядом с собой на сиденье. В туфли обувалась перед самым городом. А когда подросла, просила отца остановить повозку на окраине, слезала и шла пешком. Отцу не говорила, почему хочет идти, а не ехать. Он думал -- потому что улицы гладкие, тротуары. А Лина думала, что, если она идет пешком, люди принимают ее за городскую.

Отец с матерью умерли, когда ей было двенадцать, -- в одно лето, в рубленом доме из трех комнат и передней, без сеток на окнах, в комнате, где вокруг керосиновой лампы вилась мошкара, а пол был вылощен босыми пятками, как старое серебро. Она была младшей из детей, оставшихся в живых. Мать умерла первой. Она сказала: "За папой ухаживай". Лина ухаживала. Однажды отец сказал: "Поедешь на Доунову лесопилку с Мак-Кинли. Собирайся, чтобы к его приезду была готова". И умер. Мак-Кинли, ее брат, приехал на повозке. Отца похоронили днем в роще за деревенской церковью и поставили сосновое надгробье. Утром она уехала навсегда -- хотя, может быть, и не понимала этого-на повозке, с МакКинли, на Доунову лесопилку. Повозка была чужая, брат обещал вернуть ее к ночи...

[attachment=171]

Библиотека Azglobus.net