КГБ, шел на доклад к Андропову.

Полированный мрамор ступенек, барская плавность ковровой дорожки и кабинеты,кабинеты, как часовые – слева, справа.…Коридоры Лубянки. Вроде и родные они и знакомые, а не любил их АлексейДмитриевич. В пятьдесят третьем спешил он этим же коридором к Кобулову,заместителю Берии.Бесчастнов был тогда советником в Чехословакии. Смутное время: чехи бастовали, встране ширились волнения.

Кобулов молча разглядывал стоявшего перед ним полковника, шумно, с храпом дышал,устраивая под столом огромный живот. Дубовый стол, изготовленный по специальномузаказу с вырезом для кобуловского живота, жалобно поскрипывал. Наконец Кобуловспросил:– Что у тебя там за стачки, Бесчастнов?– Не у меня, а в Чехословакии.Замминистра оскалился, побагровел:– Ты забыл, перед кем стоишь?! Я сорву этот значок, – он ткнул пальцем надепутатский значок Бесчастнова, в ту пору Алексей Дмитриевич был депутатомВерховного Совета РСФСР. – В подвал посажу, тут – на Лубянке…Бесчастнов вышел от Кобулова и увидел: кабинеты, кабинеты, как часовые, икоридор. Куда он ведет? К Берии? В тот самый подвал, и: которого никто еще невыходил?Чудом спасся Алексей Дмитриевич. После сдачи дел в Праге ему приказали лететь вМоскву самолетом. Знал: прямо у трапа – арестуют. Он ослушался, поехал поездом.А в ночь его прибытия в Москву; был арестован Берия, посыпалась его шайка...

[attachment=58]