Победа Демпартии в Италии состоялась на фоне скандала, способного сильно пошатнуть итальянскую систему: возможного банкротства не только крупного, но и самого старого банка мира – «Монте деи Паски». Он возник в 1472 году, в XVII веке им были изобретены финансовые деривативы, а к сегодняшнему дню он создал настоящий «Спрут» – правящий клубок из мафии, масонов, клиентеллы из низов, интеллигентских клубов.

Левоцентристская коалиция «Демократическая партия» побеждает на парламентских выборах в Италии с 34-35% голосов. Но в последние дни интерес к этой партии был связан не столько с выборами, сколько с одним из их главных спонсоров – одним из крупнейших в Италии и самым старым банком в мире, «Монте деи Паски». Для его спасения правительство страны уже выделило около 1,9 млрд. евро, но этого оказалось мало – потребуется ещё не менее 4 млрд. евро (а скорее – 8-12 млрд.).

В предбанкротном состоянии сейчас находится немало европейских банков, это в последние 2-3 года уже никого не удивляет. Но «Монте деи Паски» – это другая история, он не просто один из столпов Италии, но и, как принято говорить в тех же левых кругах по всему миру, «системообразующее учреждение». С его крахом работу потеряли бы не только 4 тыс. работников учреждения, но был бы фактически обанкрочен город Сиена и даже провинция Тоскана. В этой части Италии банк за несколько столетий создал настоящий «Спрут», структура которого хорошо знакома из одноимённого итальянского фильма.

Штаб-квартира «Монте деи Паски» находится бессменно, с 1472 года, в Сиене. Как уже говорилось выше, это самый старый банк мира. Примерно в течение столетия он занимался обслуживанием торговых операций, пока сначала не «подсел» на авансовое финансирование колониальных экспедиций Испании, а затем не создал особый сегмент на биржах Амстердама и Лондона, ставший сегодня основой глобальных финансовых спекуляций.

В конце XVI века «Монте деи Паски» (MPS) превратился в международный инвестиционный банк и был теснейшим образом связан со знаменитым «тюльпановым пузырём» — тюльпаноманией в Амстердаме, в первой половине XVII века.

В 1593 году это был самый богатый банк в Европе, активно действовавший на Амстердамской товарной бирже и финансировавший голландского купца Йоханнеса фон Боммеля, занимавшегося импортом тюльпанов из Турции. Очень быстро тюльпаны превратились в фетиш для богатейших голландцев, цены на них взлетели до небес. Мания поразила всю Европу, в городах открывались обменные лавки, где покупали и продавали тюльпанные акции — по лицензии MPS.

В 1630 году цена луковицы тюльпана сорта Semper Augustus достигла 25.000 евро в пересчете на сегодняшние деньги. И в том же году некому Мессеру Кучинотти, полномочному представителю MPS в Амстердаме, пришла в голову блестящая идея финансовых деривативов. MPS начал заключать страховые контракты на луковичные акции со страхованием в своем филиале в Лондоне, занимавшемся продажей потенциальных шестимесячных прибылей.

Покупатели этих активов продавали их дальше, но уже за большую цену, и так далее. В результате один актив в 1632 году сменил 186 владельцев с возрастанием стоимости от 1 до 75. Маклеры так хорошо представляли себе эфемерность этих деривативов, что прозвали эти операции «торговлей воздухом» или «торговлей облаками». MPS давал деньги на покупку луковиц под залог недвижимости, в результате к декабрю 1635 года надул финансовый пузырь, в 15 раз превышавший всё богатство Европы того времени.

В какой-то момент у инвесторов появились затруднения с финансами, и они начали продавать свои тюльпановые активы, что привело к цепной реакции. В феврале 1637 года на рынке возникла паника, за которой последовал жесточайший финансовый обвал. Крах поразил целые города – Амстердам, Ганновер, Львов были буквально опустошены. Земельная собственность семей перешла MPS, земли не обрабатывались, что привело к голоду, а MPS стал владельцем огромной недвижимости.

Эти активы – землю, строения, а, главное, полезные связи в высших аристократических кругах MPS с тех пор не только не растерял, но и нарастил. Банк стал обслуживать операции Ватикана, и по наши дни католическая церковь не только является его «крышей», но и входит в состав акционеров.

Акционерная структура MPS весьма запутанна и в наши дни. Около 60% акций банка принадлежит конгломерату физлиц и «лучшим семьям» Сиены. В свою очередь эти структуры владеют друг другом (т.н. схема «перекрёстного, или закольцованного владения», в которой невозможно разобраться, т.к. неизвестно, откуда начать разматывать клубок). Точно лишь известно, что в составе акционеров вышеупомянутая католическая церковь, масонские ложи, аристократические семьи, мэрия Сиены и т.д.

MPS является одним из самых закрытых банков мира. Его штаб-квартира бессменно находится в средневековом замке, доступ в который не разрешён не только праздной публике, но и рядовым сотрудникам банка. MPS имеет хранилище, в котором находятся средневековые манускрипты, картины эпохи Возрождения и другие ценности. Полностью эта коллекция никогда не выставлялась, неизвестно точное число предметов коллекции и её стоимость, даются лишь оценки – свыше 1 млрд. евро. И многие критики помощи государства этому банку заявляют, что пусть последний сначала раскроет свои реальные активы, а потом распродаст их для покрытия убытков. Но на государственном уровне такие предложения воспринимаются как крамола.

Как уже писалось выше, «Монте деи Паски» фактически принадлежит вся Сиена – исторический город в провинции Тоскана. Пользуясь итальянским законодательством, банк последние десятилетия легально уводил сотни миллионов евро на «благотворительность», ещё 100-150 млн. евро расходилось среди жителей города «неформальным способом». С учётом того, что «Монте деи Паски» ещё и даёт работу местным жителям, фактически Сиена принадлежит ему.

Банк содержит местную футбольную и баскетбольную команду, детские сады, организует многочисленные праздники, за свой счёт кормит и одевает бедняков и их же хоронит, поддерживает старину. На его «неформальные» деньги содержатся судьи, полиция, чиновничество, местные отделения масонских лож, церкви. Разумеется, свои люди в силовых структурах и бюрократии на службе не забывают о благодетеле. Прямо и косвенно на Сиену с населением в 55 тыс. человек банк ежегодно выделяет до 200-250 млн. евро. (т.е. 4-5 тыс. евро в год на человека).

Одним из главных получателей «помощи» от «Монте деи Паски» в послевоенный период были местные отделения левых партий всех спектров – от крайних до умеренных. Банк и сегодня называют «левацким», открыто поддерживающего Демократическую партию.

Это и есть пример итальянского «Спрута», который у нас ошибочно определяют как разновидность мафии. Но это не так, правильнее было бы называть его «клановой системой», «системой одной большой семьи», закрытой от внешнего мира, а потому и сохранившейся со времён средневековья до наших дней (несмотря на все беды, постигшие Италию за это время).

Сиена до сих пор сохраняет средневековую социальную структуру: город разделён на 17 контрад (районов), в каждом из которых идёт обособленная жизнь, в которую не вовлекаются чужаки. Контрады сохранили средневековые названия – «Черепаха», «Улитка», «Лес», «Единорог», «Пантера», «Чаща», «Ракушка», «Сова», «Гусеница», и т.д. Контрады до сих пор являются нижней ячейкой общественной структуры. Ранее они ведали сбором пожертвований, выдвигали кандидатов на должности «отцов города», собирали вооружённые отряды для армии. Перед великой чумой 1348 года в Сиене насчитывалось 80 контрад.

Да, можно негодовать по поводу «серой зоны», в которой десятилетиями, а то и столетиями банк вёл свою деятельность. Непотизм, коррупция, круговая порука – эти пережитки прошлого кажутся сегодня явлениями, которые надо ликвидировать ради «демократии, прав человека и процветания». Но обратной стороной такого возмездия сиенскому банку будет разрушение местных структур, поддерживающих высокий уровень для местного населения. Вместо «Монте деи Паски» придёт какой-нибудь глобальный банк, типа Голдман Сакса, и также будет уклоняться от уплаты налогов, администрирование переместит в офшоры, откроет крепость – штаб-квартиру прежнего владельца – для всеобщего обозрения. Но местным жителям это принесёт мало радости – с какой стати чужой банкир теперь будет содержать этих людей?